Детская литература. Помните, что мы читали в детстве? Замечательные красочные книги. Ходили за ними в библиотеку или брали у друзей и знакомых.
Вот только купить Волкова или Булычёва, Стивенсона или Дюма было практически невозможно. Но всегда находились пути, чтобы прочитать желаемую книгу
Помню, что читать я научился достаточно рано. Уже в старшей группе детского сада ко мне постоянно подбегали с просьбами почитать. И в библиотеку был записан ещё дошкольником. Давайте вспомним те книги, которыми мы зачитывались в детстве.
Про книжки-малышки и подобные я вспоминать не буду - их было прочитано неимоверное количество. Здесь я вспомню те издания, которые были «более серьёзными»
Вот как выглядела моя первая настольная книга
«Приключения Буратино» с замечательными иллюстрациями Леонида Викторовича Владимирского. Она была зачитана буквально до дыр
Вот ещё одна «книжка с картинками», которая очень нравилась. К сожалению дома такой не было, но зато была в детском саду, где я её и читал вслух друзьям-однокашникам
Зато дома были «Приключения Незнайки и его друзей»
Правда только первая книга. Поэтому вторую часть
И гениальнейшую третью, я брал почитать уже у друзей
Очень нравился Чуковский. «Айболита» можно было взять в библиотеке
А вот такая, «Чудо-дерево», была дома
Но, конечно, самыми любимыми в детстве были книги из серии «Волшебник Изумрудного города»
И только с иллюстрациями Владимирского
С тех пор издания с другими иллюстрациями я просто не воспринимаю, хотя есть довольно и неплохие (давно собираюсь сделать пост, про разные иллюстрации к Волкову)
Эти книги тяжело было достать даже в библиотеке
Поэтому читать их приходилось не по порядку, а «какую смог достать»
Некоторые, поэтому, я прочитал уже в довольно поздно
А вот как выглядело самое первое издание этой сказки
Что ещё вспоминается…
Помню очень увлекла взятая в библиотеке «Муфта, Полботинка и Моховая борода»
Нельзя забыть и сказки про братца Лиса и братца Кролика
Сказок вообще было много. Но любимая из сказок - это «Конёк-горбунок» Ершова
Очень нравился «Хоттабыч»
И в полный восторг привели «Мореплавания Солнышкина»
Нельзя было обойти и «Приключения капитана Врунгеля» (правда мультик нравился больше чем книга)
Баранкин
А вот эту книгу я однажды нашёл в школе, будучи дежурным по столовой. И не мог оторваться от неё. Когда пришёл хозяин, так было жалко отдавать не дочитав
Очень нравились «Два капитана» Каверина
И трилогия Рыбакова
Забавные приключения Васи Куролесова
Ну а это классика детской литературы, тоже зачитанная до дыр
Причем приключения Гека Финна мне нравились даже больше первой книги
Долго не отдавал в библиотеку вот этот детский детектив - очень интересно было написано
Ну и конечно фантастика
Две самые любимые книги Булычёва. После того как мне их дали в библиотеке на фантастику я подсел конкретно
А вот фильм про Электроника мне нравился больше. Но книгу всё равно прочитал
Но самый восторг из детской фантастики был от книг Крапивина
Позже уже был Беляев
и Обручёв
Человек-невидимка
Но мы не только фантастикой зачитывались. Была ещё и замечательная приключенческая литература. Жюль Верн
Даниель Дефо
Александр Дюма
Джек Лондон
Роберт Стивенсон
Конан Дойл
А ещё была у меня самая-самая любимая книжка детства
В очередной раз вспомнил, что первая книга, прочитанная еще в детсадиковском возрасте, была «Дядя Федор, Пёс и Кот» Успенского, та самая, по которой потом сняли мультик «Трое из Простоквашино». И тут неожиданно вспомнил, что была еще одна книга Успенского, которой зачитывался в глубоком детстве - наверняка позабытые многими «Гарантийные человечки». И еще с удивлением обнаружил в Википедии, что те самые российские «Фиксики», которыми засматриваются современные дети, это и есть современная «реинкарнация» «гарантийных человечков».
«Гаранти́йные челове́чки» - сказочная повесть Эдуарда Успенского о маленьких человечках, живущих внутри приборов и механизмов и ремонтирующих их в период действия гарантии. Впервые опубликована в журнале «Пионер» в 1974 году (№ 1, стр. 64-75 и № 2, стр. 44-55) с иллюстрациями Е. Шабельника. В 1975 году вышла отдельным изданием с рисунками Г. Калиновского. Существует также драматическая версия текста для кукольных театров.
В 2010-е годы сюжет повести был положен в основу мультсериала «Фиксики», а Эдуард Успенский выпустил продолжение повести под названием «Гарантийные человечки возвращаются».
В мире, в котором происходит действие повести, рядом с людьми живут очень маленькие гарантийные человечки - мастера, которые следят за работой всевозможных приборов на протяжении того срока, когда действует гарантия. Гарантийных человечков направляют с заводов вместе с приборами, а по истечении гарантийного срока они возвращаются на свой завод, чтобы поступить на работу на новый прибор. «Гарантийные», как они сами себя называют, живут непосредственно внутри приборов (часов, моторов машин, холодильников и пр.) и ведут незаметную для людей жизнь, ремонтируя мелкие поломки. Из людей только единицы знают об их существовании.
В обычную московскую квартиру Смирновых привозят холодильник, с которым приезжает и «гарантийный» по фамилии Холодилин. Он тут же знакомится с Иваном Ивановичем Буре, «гарантийным» из часов с кукушкой. Гарантия часов закончилась, но завода, на котором их изготовили, давно нет, и Буре, как истинный мастер, остаётся смотреть за ними уже почти шестьдесят лет. Ещё в квартире живут гарантийные Пылесосин из пылесоса «Уралец» и Новости Дня из радиоприёмника.
На следующий день обитатели квартиры - папа, мама и маленькая девочка Таня - едут на дачу в Дорохово, куда везут и взятый напрокат холодильник и приёмник. За компанию с Холодилиным и Новостями Дня отправляются Пылесосин и Буре с кукушкой Машкой. Однако на даче они сразу встречаются с трудностями. Во-первых, местные мыши объявляют им войну, потому что считают себя хозяевами дачного дома. А вскоре они берут в плен Буре и сажают его в клетку. А во-вторых, ночью не до конца заснувшая девочка Таня замечает гарантийных с фонариками. И хотя мама убеждает её, что ей это приснилось, Таня решает во что бы то ни стало поймать человечков и поиграть с ними.
Взяв в плен мышей-разведчиков, гарантийные кормят их сосиской, так что те не хотят уходить из плена - в армии мышиного короля солдат держат впроголодь. Когда остальные мыши узнают об этом, они начинают ходить с лозунгами «Не хотим сражаться, а хотим сдаваться, потому что сосиски вкуснее снарядов!» и «Долой порох, да здравствует творог!» И хотя король призывает к войне, тех, кто предпочитает мир и колбасу, оказывается больше. Гарантийным удаётся освободить Буре и ночью, после дня рождения Тани, уйти из дома. Добравшись до шоссе, они оставляют специальный знак, и в одной из проезжающих мимо машин гарантийный Рессорыч делает так, чтобы машина остановилась. Буре с Машкой и примкнувшим к ним мышонком Васей возвращаются в квартиру Смирновых, а остальные гарантийные направляются на свои заводы за новыми заданиями.
Советское детство… Проклинаемое и воспеваемое советское детство – у каждого поколения оно свое. Вот и у нас, представителей 70-х – начала 80-х, было свое детство, оставившее на память о себе пережитки общего воспитания.
Все мы, советские ребята, независимо от национальной принадлежности, были воспитаны на одних и тех же ценностях. Так происходило не только благодаря нашим родителям – вся окружающая действительность прививала нам «нужные» понятия о том, что такое хорошо и что такое плохо.
Не шумят мои игрушки…
В младенчестве на нас влияли педагогические теории американского доктора Спока, усвоенные нашими матерями вперемешку с выдержками из статей «Энциклопедии домашнего хозяйства». Именно этим источникам информации мы обязаны тем, что нас окунали в ванну в пеленочках, поили водичкой при грудном вскармливании, а к году приучали ходить на горшок. Погремушки, неваляшки и прочие игрушки с раннего детства приучали нас видеть красоту в незамысловатых формах и неярких красках.
Куклы, с которыми мы играли в дочки-матери, – простецкие советские и ГДРовские красавицы с закрывающимися глазами, учили нас безусловной любви к «детям», не зависящей от их внешних и прочих качеств. Пластмассовый крокодил Гена, играть с которым было невозможно, потому что у него постоянно вываливались желтые глаза, прививал нам терпимость к чужим недостаткам. Педальный «Москвич» за 25 рублей, пахнувший настоящим автомобилем и развивавший скорость до 8 км/ч, и, как правило, принадлежавший не нам, воспитывал в нас умение справляться с разрушающим чувством зависти.
Человек – существо коллективное
В детском саду мы проходили предварительный этап формирования советского человека. Здесь воспитательницы, заталкивавшие манную кашу большими ложками в маленькие детские рты, учили нас уважать грубую силу – зато почти все советские дети научились есть через «не могу»!
Показательные наказания провинившихся (например, не успевших на горшок) детишек внушали нам, что дисциплина дороже человеческого достоинства.
Безусловно, так было не везде! Среди воспитателей встречались и по-настоящему добрые женщины, при них в группах царила теплая атмосфера, а их подопечные с малолетства приучались любить общественную жизнь. Добрым воспитательницам проще было научить детей любить бессмертного вождя мирового пролетариата, знакомство с которым здесь, в саду, у большинства и происходило. Нам читали рассказы про Ленина, мы учили про него стихи, например, такие:
Всегда мы помним Ленина
И думаем о нем.
Мы день его рождения
Считаем лучшим днем!
Потом мы шли в школу. Первый, кого мы там встречали, снова был В. И. Ленин, точнее, его изваяние в виде бюста. «Школа – это серьезно!» – как будто напоминал он нам своим строгим взором. Мы открывали букварь – и на первой странице видели предисловие: «Ты научишься читать и писать, впервые напишешь самые дорогие и близкие для всех нас слова: мама, Родина, Ленин…». Имя вождя органично входило в наше сознание, мы хотели быть октябрятами, нам нравилось носить звездочки с портретом Владимира Ильича, на котором он был «маленький, с кудрявой головой». А потом нас принимали в пионеры.
Страшно подумать, но мы давали клятву. Перед лицом своих товарищей мы торжественно обещали «горячо любить свою Родину, жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия». Мы выкрикивали: «Всегда готов!», даже не задумываясь, к чему именно нас призывали быть готовыми. Мы носили красные галстуки, отличники – тщательно выглаженные, а двоечники и хулиганы – неуважительно мятые. У нас были пионерские собрания, на которых кого-нибудь обязательно за что-то отчитывали, доводя до слез. Нашим долгом было помогать отстающим ученикам, заботиться о ветеранах, собирать макулатуру и металлолом. Мы принимали участие в субботниках, по графику делали уборку в классе и столовой, учились вести домашнее хозяйство и «молоток в руках держать» на уроках труда, или даже работали в колхозах, ведь именно труд должен был выковать из нас коммунистов.
Труд необходимо чередовать с отдыхом: коммунистическая партия заботилась и об этом. Большинство из нас летние месяцы проводили в пионерских лагерях, путевки в которые выдавались нашим родителям по месту работы. Чаще всего это были лагеря в ближайших пригородах. Лишь детям сотрудников крупных предприятий выпадало счастье отдохнуть на Черноморском или Азовском побережьях. Наиболее знаменитым пионерским лагерем, разумеется, был «Артек», в котором все было «самое-самое». Иногда путевки в него доставались отличникам и победителям олимпиад. В пионерских лагерях мы просыпались под звуки горна, делали утреннюю зарядку, ходили строем, пели гимн пионеров «Взвейтесь кострами, синие ночи…», ну и влюблялись, конечно.
А потом был комсомол, в ряды которого многие представители нашего поколения так и не успели вступить. Правда, комсомольская организация была открыта только для самых достойных юных личностей. Комсомольский значок на груди означал окончательное расставание с детством.
В человеке все должно быть прекрасно
Немало сделала для нашего воспитания и советская ткацкая и швейная промышленность. С малых лет нас одевали в пальтишки и шубки, в которых было трудно пошевелить руками. Рейтузы, заправленные в валенки, всегда кололись, но учили нас смиряться с неудобствами. Колготки всегда сползали и морщились на коленках. Особо аккуратные девочки подтягивали их на каждой перемене, остальные же ходили как есть. Школьная форма для девочек была из чистой шерсти. Многие не любили ее за состав ткани и за сочетание цветов, унаследованное от дореволюционной гимназической формы, но все-таки ей было присуще своеобразное обаяние.
Воротнички и манжеты приходилось перешивать чуть ли не каждый день, и это учило наших мам, а потом и нас самих быстро справляться с иголкой и ниткой. Темно-синяя форма для мальчиков изготавливалась из какой-то бессмертной полусинтетической ткани. Каким только испытаниям не подвергали ее советские мальчишки! Выглядели они в ней не слишком элегантно, но и в этом был элемент воспитания: в мужчине – не внешность главное.
Делу время, потехе час
У уважающих себя советских школьников не было принято бездельничать. Очень многие из нас учились в музыкальных и художественных школах, серьезно занимались спортом. Тем не менее, времени всегда хватало и на игры, и на детские развлечения. Самые счастливые часы нашего детства проходили во дворе. Здесь мы играли в «казаки-разбойники», в «войнушку», где одни были «наши», а другие – «фашисты», в игры с мячом – «Квадрат», «Вышибалы», «Съедобное-несъедобное» и другие.
В общей массе мы были довольно спортивными и выносливыми. Советские девочки часами могли прыгать «в резиночку», а мальчики – с тарзанки, или заниматься на турниках и брусьях. У мальчиков хулиганистого склада были и менее безобидные развлечения – они стреляли из рогаток, делали самодельные «бомбочки» и сбрасывали из окон полиэтиленовые мешки с водой. Но, наверное, самым популярным «дворовым» занятием мальчишек была игра «в ножички».
О хлебе насущном
Мы были очень самостоятельными, по сравнению с нашими собственными детьми. Ходить по маминому поручению за хлебом, молоком или квасом в 7-8 лет было для нас чем-то самим собой разумеющимся. Помимо прочего, иногда нам поручали сдавать стеклотару, после чего у многих из нас появлялась мелочь на карманные расходы. На что можно было ее потратить? Конечно, на газировку из абсолютно негигиеничного автомата или на мороженое. Выбор последнего был невелик: пломбир за 48 копеек, молочное в вафельном стаканчике и фруктовое в бумажном, эскимо, «Лакомка» и брикет на вафлях. Советское мороженое было необыкновенно вкусным!
Особую ценность представляла для нас жевательная резинка, которая, как и многое другое, являлась дефицитным продуктом. До падения «железного занавеса» это была наша советская резинка – клубничная, мятная или кофейная. Импортная жвачка с вкладышами появилась чуть позже.
О пище духовной
Советское время принято называть бездуховным, но мы, советские дети, этого не ощущали. Напротив, мы росли на литературе, кинематографе, музыке, одухотворенных талантом авторов и их заботой о нашем нравственном воспитании. Конечно, речь идет не о конъюнктурных произведениях, которых тоже было немало, а о тех, что создавались с подлинной любовью к детям. Это мультфильмы про Винни Пуха, Карлсона и Маугли, культовый «Ежик в тумане», чудесная «Варежка» и незабываемый «Домовенок Кузя», фильмы «Приключения Буратино», «Приключения Электроника», «Гостья из будущего», «Чучело» и многие другие. Нас воспитывали и глубокие, заставляющие задуматься фильмы для взрослых, ведь на советских детей не распространялись возрастные ограничения.
Для нас издавались журналы «Мурзилка», «Веселые картинки», «Пионер», «Юный натуралист» и «Юный техник». Мы любили читать! Нашими умами владели герои повестей В. Крапивина, В. Катаева, В. Осевой, странные персонажи из стихов Д. Хармса и Ю. Мориц. Мы слушали потрясающе интересные музыкальные спектакли про Али-Бабу и сорок разбойников, про Алису в Стране чудес, про Пеппи Длинныйчулок, в которых узнавали голоса самых популярных актеров и музыкантов. Пожалуй, старания всех этих людей и наполняли наше советское детство счастьем. Это благодаря им мы верили в добро и справедливость, а это дорогого стоит.
Ностальгия по всему хорошему, что было в СССР. Всему, без чего невозможно было представить наше детство. Счастливое и беззаботное детство времён перестройки.
Чтение было вторым, после двора, развлечением советской детворы. Возможно, кто-то из вас возразит, посчитав, что на втором месте был телевизор. Но я бы не сказал, что мы часто его смотрели. Пара мультфильмов по 15 минут после «Международной панорамы» и «Спокойной ночи, малыши». Плюс к этому, в каникулы, по 1 часу очередной серии «Дети капитана Гранта» или «Гостья из будущего». И всё. А кого-то в каникулы вообще угоняли в деревню, где строгие бабушка с дедушкой к телеку и вовсе не подпускали. Посему единственным легальным развлечением были книги, газеты и журналы.
Надо сказать, что советское телевидение даже как бы подогревало интерес к книгам. Ну кому не хотелось самому узнать, что стало с Робертом, когда его унёс кондор? Ну не ждать же завтра:) Так мы приходили к прочтению всего Жюль Верна. Книга за книгой: «Дети капитана Гранта», «2000 лье под водой», «Таинственный остров». А кто лично, без подсказки, после прочтения последней книги понял, что это есть связанная между собой история-трилогия? Лично я просто светился от счастья, когда это открытие посетило меня. Книги захватывали, уносили в другие миры, позволяли стать кем-то другим, прожить чью-то жизнь, получить чужой опыт. Редкие картинки в толстой книге заставляли воображение рисовать собственное видение сцен, описываемых там. Наверное, многие делали так: прочитав какое-то интересное место, откладывали книгу, закрывая глаза и представляя описанную сцену.
Моим любимым жанром была фантастика. Я запоем, по несколько раз, читал произведения советского фантаста Александра Беляева: «Звезда КЭЦ», «Голова профессора Доуэля», «Человек-амфибия», «Изобретения профессора Вагнера» и много другое. У нас дома был личный Беляев. Весь:
Вторым по «любимости» был Герберт Уэллс: «Война миров», «Человек-невидимка», «Остров доктора Моро». Эти три произведения входили в состав величайшего за всю историю советского книгоиздания сборника - «Библиотеки Всемирной Литературы»:
Двести томов произведений периода от античности до современности. Уникальнейшее издание, которое так же у нас есть:) Отец любил книги и тратил много денег и времени, чтобы их добыть. Сдавал макулатуру, записывался в магазинах, стоял в очередях… Я выучился на этих книгах и совсем не нужно было ходить в библиотеку. В начале каждого тома были объёмные критические статьи, которые очень сильно помогали в последних классах при подготовке рефератов по литературе:)
Одной из вариаций «БВЛ» была серия «Классики и современники». Почти всё тоже самое, но только в меньших масштабах.
Уэллса отдельно поставил:)
Еще одной жемчужиной советского книгоиздания было это:
Это было нашей Википедией, нашим Интернетом… Сколько времени провели мои одноклассники в библиотеках за списыванием очередной статьи из энциклопедии для доклада по химии, географии или биологии. Но мне опять повезло - у нас была своя личная энциклопедия. Все 30 томов, плюс какой-то ежегодник, который был совсем не интересный. В БСЭ было очень много картинок. Эти книги я так же очень любил, часами «подвисая» на страницах со змеями, рыбами, животными, жуками, камнями, мечами и картами мира.
Не думаю, что книги, прочитанные нами в детстве, можно включить в один или даже 10 обзоров. Я даже не буду пытаться вспомнить их все. Их было не просто много - они были как хлеб, вода и воздух, и разве можно посчитать, сколько мы выпили или съели за 10-15 лет?
А вот вспомнить, какие журналы и газеты читали мы и наши родители, вполне возможно. В СССР все всегда что-то выписывали. Кто-то больше, кто-то меньше, но каждый месяц в почтовый ящик опускалось как минимум два-три журнала, со стопкой еженедельных или ежедневных газет и писем от родных.
Обычно сознательное детство советского ребёнка начиналось вот с этого журнала:
Наверное, сложно вспомнить какой-то другой, более известный детский журнал. Даже само название и шрифт, которым оно было набрано, уже были весёлыми и интересными. Помните, как долго разглядывали эти буквы, прежде чем приступить к прочтению свежего выпуска? Да и на самих страницах можно было «залипнуть» надолго:
В «Картинках» было не очень много текста, поэтому, когда мы осваивали русский язык, нам начинали выписывать следующий журнал:
«Мурзилку» мне выписывали класса до 5-го. Крутые там были комиксы про Мурзилку, его собаку Тришку и злую волшебницу Ябеду Корябеду.
Это были не тупые комиксы про человека-паука, а наполненные новыми познаниями в области вычислительной техники.
В среднем школьном возрасте, когда на шее уже алел пионерский галстук, родители обычно выписывали журналы «Пионер», «Костёр» и газету «Пионерская правда».
Мне больше всего нравился «Костёр». Помните, в конце там была рубрика «И все засмеялись»? Или она была в другом журнале? :) В «Костре» публиковали произведения юных поэтов, прозаиков и просто письма ровесников - так мы узнавали, как живут дети в других городах.
Журнал «Пионер» мы не выписывали. Кто может рассказать, о чём там писали?
А вот «Пионерку» я прочитывал всегда от «корки до корки».
Было приятно ощущать себя частью одной большой общины, с идеалами чести, добра и взаимопомощи.
Дети перестройки уже были готовы «к борьбе за дело Коммунистической партии Советского Союза», но не срослось. :)
В «Пионерке» на последней странице я всегда находил порцию своей любимой фантастики. Почти всегда там был Кир Булычев, но иногда забегали и другие авторы.
Примерно в то же время мама стала выписывать мне журнал новой волны - «Трамвай». Он отличался от всех других какой-то демократичностью, свободой и бесшабашностью.
«Трамвай» - ты просто космос! Сколько нового я почерпнул с твоих страниц. :) Я даже что-то отправлял в редакцию - то ли отзыв, то ли ответы на конкурсные вопросы.
Где-то ведь лежат эти журналы, пылятся.
Другие журналы мы не выписывали. Но у меня были старшие брат с сестрой, и им тоже что-то выписывали. К тому же тогда журналы обычно не сдавали в макулатуру, храня толстые подшивки на антресолях или в специальных комодах, как у нас:
В них лежали толстые стопки других популярных в СССР журналов.
Из тех, что хранились у нас, самым любимым у меня был журнал «Техника молодежи»:
Я даже не хочу рассказывать, как он был интересен. Сколько там было про освоение космоса, про разные экспедиции, вроде поиска Тунгусского метеорита.
Все новинки советской промышленности, фантастические проекты новых городов, транспортных сообщений, идеи нашего «светлого будущего». О чём еще мог мечтать простой советский мальчишка?
А сколько там было моей любимой фантастики!
Характеристики советского и не только вооружения…
И планы, планы, планы на будущее.
А из «Моделиста-Конструктора» мы любили вырезать красивые и диковинные машинки, обклеивая ими обложки тетрадей и дневников.
Для ботаников тоже были свои журналы:
Мне не особо нравились всякие там цветочки, но про животных я читал с удовольствием. А еще оттуда можно было что-нибудь срисовать или вырезать для доклада по природоведению.
Да, советские дети тоже писали посты с картинками. Только с помощью шариковой ручки, фломастеров и ножниц.
Для детей, у которых руки росли откуда надо, тоже были свои журналы. «Юный Техник» к примеру:
Это как «Бурда Моден», но для мальчиков.
Я тоже любил делать всякие летательные аппараты, но не по этим выкройкам, а по мастер-классам друзей:)
Хотя один раз по инструкции из этого журнала сам выдолбил из бруска кораблик, который был назван «Аризоной», как в «Гиперболоиде инженера Гарина».
Дети старших классов читали популярный журнал «Юность»
И «Ровесник»:
Иногда там можно было найти постеры кумиров, которыми закрывали потёртости на обоях:)
Я же, классе в 9-м люто подсел на подписную брошюру «Знак вопроса». Вот это было реальной пищей для воображения! Какие только темы там не освещали. И про тайну эксперимента с эсминцем «Элдридж», и про Тунгусский метеорит («Что это было?»), и про космологическую теорию академика Козырева (что просто напрочь снесло мне в 10-11 классе крышу) и про многое другое, интересное и загадочное.
Когда я решил связать своё будущее с информатикой и мех-матом, то стал почитывать вот такой любопытный журналец:
В «Кванте» была не суровая математика, типа «для любого эпсилон больше нуля, существует дельта блаблабла...», а весьма интересные жизненные ситуации, описанные формулами. Что-то вроде «Занимательной физики» Перельмана. В то время я уже заканчивал 4й класс ЗФТШ при МФТИ и журнал был мне весьма полезен.
Следующие журналы я особо не читал, листая только картинки:
Журнал «Здоровье»:
Женские журналы «Крестьянка»…
… «Работница»:
Женский журнал №1 в СССР - «Бурда Моден». Вроде бы его можно было только купить, но в основном он просто ходил по рукам, годами «оседая» у очередного владельца.
Он был окном в моду Европы. В СССР купить такие шмотки было просто нереально, поэтому старались успевать за европейскими модницами своими руками. Шили тогда все и каждый. А кто не шил сам, тот заказывал в ателье или знакомым. В прошлом году мне удалось побывать на родине этого журнала, в немецком городке Оффенбург.
А вот русский вариант «Бурды» - ежегодник «Вязание»:
Журнал для родителей «Семья и школа»:
А вот популярного «Огонька» у нас не было.
Так же как и «Крокодила»:
Только в «Крокодиле» можно было найти весьма острые шуточки на злобу дня. Хотя тогда уже и была гласность, но журнал был очень популярен.
Журнал истинных библиофилов - «Роман-газета»:
Обычно «Роман-газета» медленно заканчивала свои дни в деревенских туалетах. Читали её там от корки до корки.
Ну как же можно обойти вниманием «За рулём»?! Правда, «руля» в нашей семье долгое время не было, поэтому этот журнал я совсем не знал.
А теперь пройдёмся по советским газетам. Удалось вспомнить вот эти:
«Известия»:
Ну как же, конечно же «Комсомольская правда»! Там были просто замечательные заметки натуралиста Василия Пескова, которые я всегда аккуратно вырезал и складывал
«Аргументы и факты»:
Ну и суровая, советская «Правда». Сколько же правды было в СССР, и у каждого она была своя - у пионеров, комсомольцев и всех остальных.
На десерт решил оставить такие вкусняшки, как настольные игры из журналов. «Путешествие», правда, продавалась отдельно, но не вспомнить её было просто нельзя.
Только не плачьте…
Любовь к чтению в древности считалась болезнью и даже описывалась в медицинских справочниках
Склонность к чтению не всегда считалась добродетелью. Вплоть до
XVIII
века страсть к книгам считалась болезненной склонностью, которая была даже описана в медицинских справочниках тех лет.
К той же эпохе относится и появление обидных прозвищ для людей, увлеченных чтением, — «книжный червь» и «книжная крыса». А в сатирической поэме Себастьяна Бранта «Корабль дураков», написанной в
XV
веке, судно, отплывающее в царство глупости, вели именно библиофилы.
Лишь в середине XVIII века в Европе появилась первая общедоступная библиотека — Библиотека Залуских в Речи Посполитой. Братья Юзеф и Анджей Залуские собрали уникальную коллекцию книг и рукописей, которая комплектовалась литературой из самых разных стран Старого Света на строго научной основе.
Однако судьба этой библиотеки оказалась очень трагической: после подавления Александром Суворовым польского восстания 1794 года и взятия русскими войсками Варшавы эта библиотека, составлявшая 400 тысяч томов, была объявлена военным трофеем и отправлена в Санкт-Петербург, причём по дороге книги продавали всем желающим «корзинами».
В Петербурге несколько тысяч книг сгнило в погребах, ещё несколько тысяч были проданы с аукционов.
В конце концов, оставшаяся часть коллекции составила основу открывшейся в 1814 году Императорской публичной библиотеки в городе на Неве.
До конца XVIII века читали, в основном, газеты, календари и религиозную литературу. Однако для растущей группы интеллектуалов этого было уже недостаточно. В начале XIX века появилось понятие «образцовое чтение», при котором большой вес имели мораль и обучение.
С появлением такой литературы отношение общества к книгам стало меняться на одобрительное. А вскоре любовь к литературе и страсть к чтению стали восприниматься как нечто добродетельное и, безусловно, полезное.
Книголюбов становилось всё больше.
В 1899 основано первое в Европе Общество книголюбов.
Довольно скоро подобные общества стали появляться и в России.
Даже в годы Великой Отечественной войны советское библиофильство и любовь к книге не угасли. В газетах тех лет часто встречались рассказы о том, как воины спасали горевшие библиотеки, сохраняли и передавали людям экземпляры старинных и ценных книг.
В Москве энтузиасты тоже не прекращали своей работы: в Клубе писателей 19 и 20 июня 1943 года проходил книжный базар.
В газете «Ленинградская правда» от 11 апреля 1942 года была помещена заметка: «Окопные журналы» и «Библиотечка бойца», изготовлявшихся в 4-5 экземплярах. Среди читателей этих изданий оказались коллекционеры, которые хранили окопные рукописные журналы и армейские печатные газеты, пересылали их в тыл родственникам для своих библиотек.
А в 50-е годы в СССР случился настоящий читательский бум, тем более неожиданный, что всего за полвека до этого лишь пятая часть населения страны могли считаться грамотными.
Тогда же в СССР было проведено сравнительное международное исследование. Оно показало, что жители Страны Советов тратят на чтение книг, газет и журналов почти вдвое больше времени (около 11 часов в неделю), чем англичане, американцы, французы или кто-либо ещё. У нас читали везде: в метро, на пляже, в очереди, в парке на скамейке. Так и возникло знаменитое утверждение «СССР — самая читающая страна в мире», сразу же превратившееся в один из социалистических лозунгов.
В СССР читали везде
Явлению читательского бума в СССР можно найти много разных объяснений. Самое простое - дефицит ярких впечатлений. Возможно, правы те, кто говорит, что советские люди не имели доступа ко многим видам досуга, популярным в других странах.
Зачитывались, чем придётся. Образцовым советским гражданам предлагалась преимущественно производственная романтика: заводские героические эпопеи, повести из жизни зарубежных рабов прошлого и настоящего, вклад личности в революцию, моральный выбор борцов за свободу своего народа, чукча-писатель, люди Среднего Приобья и т.д. Но росла потребность и в других книгах.
Более 70% населения СССР к концу 1960-х испытывали «книжный голод» на качественную литературу. Утоляли его по-разному, иногда даже незаконно: не зная, где достать книги Драйзера, Дюма и Хэмингуэя, люди нередко воровали их из библиотек, платя потом за эти книги штрафы. Одним из легальных способов решения проблемы были книжные ярмарки.
«В стране с бумагой напряженка!» — эту мысль в эпоху «развитого социализма» очень активно внушали жителям СССР. Население убеждали, что лес надо беречь, а печатать больше книг можно будет только если все дружно начнут сдавать макулатуру. Довод о бумажной напряжёнке звучал неубедительно на фоне гигантских тиражей партийных изданий, тоннами выходящих из типографий.
Однако деваться было некуда, поэтому граждане, желающие заполучить любимого Дюма или Верна, стаскивали кипы старых газет и журналов в пункты приема макулатуры (многотомник Ленина же туда не понесёшь). Там в обмен на 10-20 килограммов старой прессы можно было получить талоны на редкую литературу. В списке особо дефицитных значились Дюма, Дрюон, Конан-Дойль, Сименон, Пикуль.
Очередь у книжного магазина в Киеве
Доставали книги и через подписки на собрания сочинений. Однако подписаться на популярные сборники было не проще, чем купить женские финские сапоги в ГУМе, так что подписку тоже оформляли «по большому блату» или отстаивали очереди, записываясь ночами.
Иметь в доме хорошую литературу становилось все более престижно и модно.
Поэтому некоторые «книголюбы» стремились приобрести дефицитные книги исключительно ради того, чтобы просто их иметь.
Так в очередях за подписками или «макулатурными» изданиями рядом с истинными ценителями литературы и заядлыми книгочеями оказывались те, кому очередное собрание сочинений подходило к цвету обоев или же просто хотелось в разговоре с «нужными людьми» упомянуть об обладании дефицитным фолиантом.
Магазин подписных изданий в Челябинске. На сегодня в ассортименте только 55-томник Ленина
Другими словами, к концу 1970-х годов книги в СССР стали устойчивым и быстро растущим дефицитом и предметом спекуляции. Бесспорная истина о том, что книга — лучший подарок, зазвучала с новым смыслом. Подарить хорошую книгу, значило не просто проявить внимание, отличиться хорошим вкусом, но и предоставить драгоценную возможность читать и перечитывать любимое произведение в любой момент, не выходя из дома.
В наши дни у библиофилов появилась масса возможностей для общения, обмена книгами.
Во второй половине 90-х годов по всему миру стали появляться общественные книжные шкафы.
Еще одно новомодное веяние — буккроссинг. Книгу можно оставить в любом общественном месте — в кафе, театре, поезде, метро, отеле, просто на скамейке в парке или в зонах буккроссинга. Дальнейшую судьбу оставленного издания можно затем отследить в специальной социальной сети.
Но даже эти библиофильские веяния уже не в силах справиться с заметным охлаждением россиян к чтению.
Так что если ещё несколько десятков лет назад в нашей стране библиофилы изнывали из-за дефицита книг, то в наше время всё обстоит с точностью до наоборот: дефицитом становятся уже сами «книжные черви».
Проблема феномена «самой читающей страны» в том, что любовь к книгам власти использовали в своих внутриполитических интересах: каким-то изощренным способом стремились контролировать умы населения - любишь читать - читай труды Ленина или материалы съездов. Прочел? Можешь почитать труды Брежнева.
1920-е и 1930-е годы стали периодом становления СССР. Одновременно с подъемом экономики страны проводилась активная пропаганда коммунистического образа жизни. Ведомые партией советские дети все чаще читали не сказки, а совсем другие книги. Из них они узнавали о Ленине, сахарной свекле, гидроэлектростанциях и пятилетних планах.
Обложка и иллюстрация книги «Детям о Ленине», 1926 год.
Разворот тетради с картинками «Что мы строим», в которой рассказывается о промышленности, сельском хозяйстве и природных ресурсах СССР, 1930 год.
Сложно найти столь же убедительные детские пропагандистские книги, как те, что издавались в Советском Союзе в 1920-е и 1930-е годы. Большевики справедливо считали, что «правильное» воспитание с самого детства способно сделать из юных жителей страны настоящих патриотов и привить высокие ценности.
При этом было необходимо устранить техническое отставание от Запада, создать позитивный имидж для непростой работы в сельском хозяйстве, заставить гордиться достижениями Страны Советов.
«80 000 лошадей»: история в стихах о строительстве Волховской гидроэлектростанции, 1925 год.
Иллюстрации из книги «Как свекла сахаром стала».
Отказ от детских сказок не был случайным. Вместо них детская литература получила книги, сосредоточенные на более практичных вопросах. Так, в «Как свекла сахаром стала» наглядно изображен процесс получения сахара. В «80 000 лошадей» рассказывается история Волховской ГЭС, первой построенной в СССР.
«Пятилетка», 1930 год.
Обложка и иллюстрация из книги «Шимпанзе и Мартышка», в которой содержатся инструкции о том, как сшить игрушку, 1930 год.
В некоторых детских книгах даже были практические задания. «Шимпанзе и Мартышка» содержит инструкцию по изготовлению игрушечной обезьяны.
Иллюстрации из детской книги «Нас много» о приключениях советского мальчика, живущего в городе.
Иллюстрация из книги «Миллионный Ленин», в которой два мальчика-индуса стали советскими ребятами, 1926 год.
В детской советской литературе 1920-х годов затрагиваются и другие серьезные проблемы, например, эмиграции. В книге «Миллионный Ленин» Льва Зилова два мальчика-индуса участвуют в восстании против своего правителя. Затем они бегут из страны и после ряда приключений оказываются в СССР. Там они наблюдают за парадом на Красной площади перед Мавзолеем Ленина. Они одеты в теплую одежду, но все еще в традиционных тюрбанах.
«Через полюс в Америку»: рассказ Георгия Байдукова о его беспосадочном перелете над Северным полюсом, 1938 год.
Также в СССР были популярны книги о славных достижениях и героях. В книге «Через полюс в Америку» опубликован рассказ Георгия Байдукова, летчика-испытателя, который вместе со Чкаловым и Леваневским совершал беспосадочные перелеты над Северным полюсом.
«Подвиг пионера Мочина» – история о мальчике, помогающем Красной Армии, 1931 год.
Важной темой детской литературы оставалась военная служба. Стать солдатом Красной Армии и отправиться служить на границу было мечтой многих советских мальчишек. В 1931 году вышла книга «Подвиг пионера Мочина». Ее главный герой, юный пионер, помогает нашим бойцам в Таджикистане. Но даже авторы пропагандистской литературы для детей не могли быть спокойны за свои жизни. Автор книги Александр Иванович Введенский и художник Вера Ермолаева стали жертвами одной из сталинских чисток.
«Красная Армия», 1929 год.